Авангард под арестом

Во Франции разгорелся очередной скандал, связанный с подделками работ русских авангардистов — самого дорогого товара, который Россия поставляет на мировой арт-рынок. Под подозрение попали картины « амазонки авангарда » Александры Экстер.

Поддельный русский авангард начал появляться на западном арт-рынке еще в 1960-х годах. А к середине 1990-х объем фальсификаций вырос настолько, что дестабилизировал работу русского отдела Sotheby`s и привел к кризису в этом сегменте рынка. Общее мнение экспертов, занимающихся русским авангардом, таково: подделок — тысячи, причем они есть и в самых уважаемых частных и даже публичных коллекциях.

Примеров много. Работы Любови Поповой, Эль Лисицкого, Густава Клуциса снимаются с аукционов, причины не объясняются, но ни для кого не секрет, что, как правило, подозрение вызывает подлинность лотов.

Показательна в этом смысле история с работами Нины Коган. Она была ученицей Казимира Малевича, но, по словам крупного эксперта по творчеству Малевича Александры Шатских, увлечение художницы супрематизмом оказалось весьма краткосрочным: в архивах найдено не более трех ее работ этого периода. Зато не проходит ни одного скромного аукциона русского искусства, где не были бы представлены работы Нины Коган.

Еще один пример: в 1989 году аукционный дом Christie`s продал за $83 тыс. « Автопортрет » Аристарха Лентулова. И хотя считается, что такой крупный аукционный дом не выставит на торги работы русских авангардистов без стопроцентных гарантий происхождения, дочь Лентулова Марианна настаивала, что « Автопортрет » — чистой воды фальсификация.

Очередной скандал, связанный с подделками работ русских авангардистов, разгорелся во Франции в начале этого года и не утихает до сих пор. На этот раз под подозрение попали картины Александры Экстер.

Выставка « Александра Экстер и ее русские друзья » открылась в выставочном зале в городе Тур 30 января. Две трети представленных работ являются собственностью куратора выставки, парижского эксперта по русскому авангарду Жана Шовлена, автора книги о творчестве Экстер. 19 марта, за три дня до закрытия, выставку внезапно посетила полиция и опечатала все экспонаты — живопись, графику, документы о жизни и творчестве Александры Экстер и других русских авангардистов. Причиной живого интереса полиции к авангарду стало дело, возбужденное местной прокуратурой по заявлению парижского историка искусств, председателя Общества Александры Экстер и обладателя прав на ее наследие Андрея Накова. Он утверждает, что практически все произведения, показанные на выставке, являются подделками.

Скандал получил продолжение 29 марта, когда аукционный дом Chevau-Legers Encheres в Версале выставил на торги два эскиза Александры Экстер. Обе работы сопровождались экспертным заключением Жана Шовлена, выданным в ноябре 2005 года. Обе работы фигурируют в каталог-резоне Александры Экстер, выпущенном Жаном Шовленом. Но по требованию Андрея Накова они были сняты с торгов также в связи с сомнениями в подлинности.

Жан Шовлен родился в 1934 году. В справочнике французского Национального синдиката экспертов произведений искусства фигурирует как специалист по русскому авангарду и искусству 1920-х годов. Он, однако, не является экспертом, аккредитованным при французской таможне или при кассационном суде, что могло бы стать доказательством особой компетенции в своей области. Шовлен не имеет специального университетского образования в области истории искусств. С русским авангардом он познакомился благодаря своей первой профессии танцовщика. В 1950-1960-х годах Шовлен вошел в общество русских танцоров балета, затем тесно дружил с секретарем Сергея Дягилева Борисом Кохно. Тот ввел его в круг русских художников. На сайте Жана Шовлена можно найти информацию о том, что он дружил с Георгием Анненковым, со вдовой Ивана Пуни Ксенией, с Александрой Томилиной, вдовой Михаила Ларионова и душеприказчицей Михаила Ларионова и Натальи Гончаровой. В 1968 году Жан Шовлен открыл собственную галерею, в которой представил работы Анненкова, Бориса Григорьева, рисунки Малевича, работы Баранова-Россине. В 1972 году в галерее Жана Шовлена прошла ретроспектива работ Александры Экстер. Автором каталога выступил Андрей Наков. В начале 1980-х годов Шовлен закрыл галерею и стал заниматься только независимой экспертизой. В 2003 году совместно с Надей Филатовой, Джоном Боултом и Дмитрием Горбачевым выпустил монографию об Александре Экстер.

Адвокат аукционного дома Эрве Керуредан давать комментарии отказался. Однако он заметил, что господин Наков не представил никаких юридических доказательств того, что он является официальным наследником творчества Александры Экстер. И заключил, что « скорее всего, это просто разборки двух экспертов, которые лишь губят рынок ».

Иными словами, крупнейшие эксперты по русскому авангарду вообще и творчеству Экстер в частности Андрей Наков и Жан Шовлен имеют диаметрально противоположные мнения о подлинности работ. Это покажется тем более странным, если вспомнить, что более 30 лет назад они вместе провели в Париже одну из первых крупных выставок Александры Экстер. Тем не менее ничего удивительного в конфликте нет, он показывает, насколько рынок наводнен фальсификациями. К тому же стоит вспомнить, как возросли в последние годы цены на произведения Экстер. В ноябре 2006 года на русских торгах Christie`s ее работа « Пикник на пляже » ушла за сумму свыше €1 млн (цена « молотка » €857 тыс.). В июне 2008 года на русских торгах Sotheby`s ее картина « Женщина с птицами » была продана за чуть меньшую сумму — €850 тыс. (цена « молотка » €737 тыс.).

Впрочем, фиксируются и куда более скромные продажи: Так, 9 февраля 2009 года на небольшом парижском аукционе Massol S.A. « Беспредметная композиция » с подписью автора ушла всего за €12,9 тыс. Однако это все лишь подтверждает мысль о том, что в случае с русским авангардом ни самая высокая цена, ни самая низкая не могут служить доказательством подлинности работы.

В последние два года в Москве публикуется « Каталог подделок произведений живописи ». Это издание, курируемое Росохранкультурой, посвящено исключительно живописи XIX века. На вопрос « Власти » о том, не будет ли подобная инициатива предпринята и для русского авангарда, издатели каталога пояснили: « Пока не нашлось эксперта, готового сотрудничать с нами в этой области ».

В то же время, музейные хранители едины во мнении, что русский авангард — область искусства, наиболее пораженная недугом фальшивых работ. Но, как нет желающих взять на себя роль « последней инстанции », так нет и юридических оснований называть те или иные работы фальсификациями: ни по одному делу официальное судебное решение не оглашено, а приговор не вынесен.

Корреспонденты « Власти » связались с Жаном Шовленом и попросили дать комментарии по делу о закрытии выставки в городе Тур и возбуждении уголовного дела. Однако он переадресовал их к своему адвокату, госпоже Мари-Франс Пестель-Дебор, которая от беседы уклоняется.

Андрей Наков согласился поделиться своими доводами.

СПРАВКА Андрей Наков родился в Софии в 1941 году. После учебы в Варшаве в 1963 году по политическим мотивам эмигрировал во Францию. Доктор искусствоведения (1969). Преподавал в университетах Нью-Йорка, Монреаля, Парижа, Лондона и Познани. Написал книги о творчестве Александры Экстер, братьев Стейнберг, Нины Коган, Александра Богомазова, Казимира Малевича. В 1987-1988 годах организовал во Франкфурте и Женеве выставку работ Михаила Ларионова. Швейцарский арт-дилер Франсуа Дольт, владеющий частью наследия Михаила Ларионова и его архивом, обвинил Андрея Накова в показе фальшивок, однако не смог представить никаких доказательств. Спровоцировавший скандал Journal de Geneve после пятилетнего разбирательства был вынужден выплатить Накову компенсацию морального ущерба. Андрей Наков собирается когда-нибудь вновь устроить выставку этих работ.

ТАТЬЯНА МАРКИНА, СУРИЯ САДЕКОВА (ПАРИЖ)

— Почему вы считаете себя вправе выдвигать обвинение против целой выставки?

— Я серьезно занялся искусством XX века в начале 1970-х, и первая моя книга, которая вышла в 1972 году, была об Экстер. Надо сказать, что тогда этой темой совершенно никто не интересовался. В то время я познакомился с наследником Александры Экстер, который жил под Нью-Йорком. Это был очень умный, элегантный и светский человек, друг художницы с парижских времен, Симон Лиссим.

Своим завещанием Александра Экстер передала ему все права и все, что было в ее парижской мастерской. Это было сделано умно, составлены описи. Лиссим с трудом получил разрешение на вывоз работ из Франции, тогда культурные ценности не выпускали. Ему помогли друзья, с которыми он участвовал в Сопротивлении.

Для него это был поступок дружеский, а не коммерческий — тогда это никто не покупал, ему же еще и пошлину надо было оплатить. Он дарил произведения Экстер музеям, выставлял работы художницы. Я открыл у него наследие Экстер и ахнул.

Я подготовил книгу и выставку. Мы с Лиссимом хотели бы устроить выставку в хорошем музее, причем он готов был потом все этому музею подарить. Я побегал по некоторым известным мне музеям — никто не хотел этим заниматься, никому это не было интересно. Мне пришлось искать частную галерею, и я нашел в Париже галерею Жана Шовлена. Я сделал выставку, она прошла в галерее Шовлена. Конечно, это заслуга господина Шовлена, что он понял, как это интересно.

— Вы продолжали сотрудничество с галереей Жана Шовлена?

— Что касается Экстер, на этом наши отношения закончились. Через год передо мной открылась широкая дорога в музеи, и я никогда не возвращался к коммерческому миру. С тех пор я был куратором выставок по всему миру, в самых лучших музеях. В 1980-х и 1990-х я серьезно занялся творчеством Казимира Малевича, и это отнимало у меня все время.

В 1981 году Симон Лиссим умер. К тому времени он по частям передал мне почти весь архив и даже палитру Александры Экстер. Остаток своего архива (фотографии, списки работ, кому и что он продавал, инвентарную опись мастерской художницы) он тоже завещал мне. Все это мне передала его вдова в середине 1980-х. В конце 1990-х на арт-рынке начали появляться подделки русского авангарда — у русских покупателей появились деньги, и на эти работы возник большой спрос.

— Вам часто приходится сталкиваться с поддельными произведениями Александры Экстер?

— Уже в течение десяти лет ко мне обращаются коллеги со всего мира и говорят: надо что-то делать, потому что скоро наше молодое поколение не сможет понять, что же такое Александра Экстер. Друзья (которые создали комитет Кандинского) посоветовали мне предпринять что-то — я в 2000 году создал Общество Александры Экстер. Я думал, это поможет. Ко мне постоянно обращаются те, кто интересуется творчеством художницы,— студентки из Петербурга, люди из Испании и с Кубы. Но никакой коммерческой деятельности общество не ведет, оно помогает только информацией и контактами. В 2006 году я выпустил сообщение, что на рынке появилось огромное количество поддельных произведений Александры Экстер, но никто не обратил на это внимание. Но вообще-то это не мое дело — следить за фальшивками на Экстер. Я не могу тратить на это время — на это ушла бы вся моя жизнь.

— Что же вас заставило так серьезно бороться против выставки в Туре теперь?

— Еще в прошлом году я почувствовал, что что-то готовится. Но я был занят книгой о Казимире Малевиче (Андрей Наков выпустил четырехтомник « Малевич — абсолютный художник ».— « Власть »). Потом планировал вернуться к другим работам — я пишу книгу о дадаизме. А тут e-mail от приятеля из Лондона: « Известно ли вам о выставке произведений Экстер в Туре и будете ли вы на вернисаже? » Я сразу понял, что если я не знаю об этой выставке, значит, меня хотели обойти. Я поехал в Тур на следующий день после вернисажа, два часа на машине на юг от Парижа. Ну я ожидал, что там будет, например, штук тридцать настоящих работ и десять подделок. А выставка была не в самом музее — в большом выставочном зале по соседству, в старинном замке. Там на двух этажах 180 работ якобы Александры Экстер, причем 99% работ, если не 99,5%, подписные. Большинство работ — масло и огромные гуаши. В основном вещи датированы с 1910 по 1924 год. Одна работа из этих 180 мне показалась настоящей. Я просто обалдел. На третьем этаже — 80 работ друзей Экстер, в шести или семи залах. Назовите кого хотите из авангарда — Малевич, Кандинский, Родченко, Лентулов, Ларионов, Гончарова — и среди всего этого только один настоящий рисунок Родченко. Поймите, есть художники, творчество которых я знаю досконально,— Малевича или Ларионова.

— Что на выставке показалось вам подозрительным в первую очередь?

— Начну по порядку. Выставка сопровождалась витринами, в которых экспонировался « архив Александры Экстер ». Это большая шутка, потому что настоящий архив у меня. А там каталожики, книжки, ксероксы. Я понял, что это тоже фальсификация. Когда потом полиция просила меня осмотреть работы (я выступал как эксперт), я просил открыть эти витрины. Оказалось, что все там куплено по разным букинистическим магазинам: на книжках дарственные надписи на венгерском языке кому-то, скандинавские экслибрисы и еще на некоторых штамп самого Шовлена.

Вещи на третьем этаже были без каталога или даже списка работ, а на вещи псевдо-Экстер выпущена публикация. Вроде каталога, но списка нет, работы воспроизведены вразнобой, чтобы у человека не получалось их сопоставить. И два текста. Все это тоже элемент фальсификации. Например, большинство фото в этом « каталоге » скопировано из моих книг. Но как неумело! Там на целый разворот воспроизведено фото декоративного панно Александры Экстер со стоящей рядом фигурой молодой женщины, ее ученицы. Это фото опубликовано в 2007 году во втором томе моей книги о Малевиче. Но они даже не знают, кто это, и написали, что это Экстер! А это ее ученица.

Потом, 180 работ — это целый грузовик, надо объяснить, откуда они взялись. И в « каталоге » придумана история, которая даже не вранье, а глупость. В 1924 году художница уехала из России на Запад. Паспорт ей сделал Анатолий Луначарский, и она с мужем поехала, чтобы заняться развеской своих работ на биеннале в Венеции. Это был только повод, Луначарский просто помог ей уехать. У меня даже есть в архиве этот паспорт.

И вот в « каталоге » вам объясняют, что, уезжая из России, Экстер увезла с собой сундуки с работами, и все хранилось у ее парижского ученика. Этот факт не упоминается ни в каких бумагах, ни в одном письме. Причем когда я писал свою книгу об Экстер, в 1971 году, я был у этого ученика (его фамилия Колуччи). Он мне рассказывал о художнице и показывал, что у него сохранилось. Когда в 1974 году этот человек умер, прошла распродажа содержимого его мастерской. И в каталоге ни о каких вещах Александры Экстер не упоминается.

— И все же, наверно, нелегко убедить людей, что перед ними подделки? Особенно если речь идет о прокуратуре или полиции?

— Конечно, нужны неоспоримые доказательства. Поэтому выставка оставалась открытой больше месяца. Примерно неделю я думал: что же делать? И только потом пошел в прокуратуру города Тура. На выставку были посланы графологи, которые изучили подписи. Экспертиза длилась три недели, графологи постановили, что на картинах не подписи, а каллиграфия: они сделаны будто по трафарету.

Потом, там есть работы, которых просто не может быть, и я могу это доказать. Например, там есть проекты декораций к фантастическому фильму Якова Протазанова 1924 года « Аэлита ». Однако известно, что Александра Экстер делала для этого фильма только костюмы. Декорации по проектам Виктора Симова делали Сергей Козлинский и Исаак Рабинович. Возьмите монографию о Симове, она 25 лет назад напечатана, там все написано. У меня и буклет к выходу этого фильма есть. А тут гуаши декораций.

Или вот — проект костюмов к « Ромео и Джульетте » (в 1921 году Экстер создала эскизы декораций и костюмов к спектаклю Шекспира « Ромео и Джульетта » для московского Камерного театра под руководством Александра Таирова.— « Власть »). Они чудовищны по стилю. Но хорошо, этого полиция не понимает. Но ведь они маслом на холстах, в трех вариантах. Такого у Экстер никогда не было. В Бахрушинском музее в Москве хранится 120 эскизов костюмов к этому спектаклю. Я там работал. Там все — гуаши на картоне, никто маслом проекты костюмов не делал в те времена.

У Александры Экстер в начале 1910-х, когда она работала в Москве, была кубистическая монограмма (как и у Натальи Гончаровой, это популярно было тогда). На одной из работ в коллекции Лиссима есть такая, я ее в своей книге опубликовал. И вот — эта монограмма стоит как штамп на абстрактных работах 1918-1920-х годов. Это не имеет смысла, так не могло быть. В 1921 году художница иллюстрировала книгу Александра Таирова « Записки режиссера ». Так на выставке есть скопированная оттуда иллюстрация с поставленной на ней кубистической ранней монограммой. Фальсификаторы просто не понимают, что делают.

Все работы на выставке — это подписные вариации (они там назывались « эскизы », « этюды », « варианты ») маслом известных работ. В моем архиве есть фото утраченных абстрактных работ Экстер, сделанных в киевской мастерской. Но это не они. Это вариации тех картин, что печатались в цвете повсюду. Причем оригиналы не подписные, как, например, работа 1915 года из Стокгольмского музея. А на выставке плохо исполненный вариант — подписной.

Еще пример: композиция 1914 года — коллаж, который был у Лиссима и который сейчас в собрании Тиссена в Мадриде (я его тоже публиковал в своей книге). Невероятная редкость. Так на выставке из него сделана масляная картина. Когда я рассмотрел его — там подклеена французская газета августа 1915 года (для натуральности). Смешно. В те годы стиль у художницы менялся каждые три месяца, она шла к абстракции. Позднее повторение? Но зачем? В 1915 году она жила в Киеве, шла война, откуда у нее там эта газета?

И прокуратура города Тура поняла, что дело серьезное, и отнеслась к моему заявлению внимательно. Для меня это огромная неприятная работа: я два дня сидел с полицией, каждую работу брал в руки. Там и обратная сторона подделана.

— Против кого обращено ваше заявление? Против господина Жана Шовлена, которому принадлежит 130 работ из двух сотен, что были показаны на выставке?

— Я выступил против города Тура, а не какого-то господина. Город Тур организовал выставку, мэр написал триумфальное вступление. Для них, конечно, скандальное закрытие выставки — это ужасная пощечина. Но ведь это не я ее нанес, я им услугу оказал. Ведь прокуратура, возбуждая дело, потребовала в первую очередь моих личных гарантий как эксперта и уже во вторую очередь — как председателя Общества Александры Экстер. Но я не мог по-другому. Когда я выставку увидел, у меня был момент ужаса, потому что это убийство художника.

— Но ведь господин Жан Шовлен — известный эксперт, специализирующийся на русском авангарде. Он автор монографии об Александре Экстер… (« Александра Экстер » написана совместно с Джоном Боултом, Дмитрием Горбачевым, Надей Филатовой, издана в 2003 году.— « Власть »).

— Книга очень шикарная, но она очень опасная. Некоторые вещи, там опубликованные, мне кажутся бесспорными подделками, и вот какие-то из них уже в публичных коллекциях. Я видел на картинах, опубликованных в книге, те же каллиграфические подписи, что и на картинах с выставки в Туре.

— Какие еще способы есть в распоряжении экспертов для борьбы с подделками?

— В 2006 году я отдал палитру Александры Экстер, которую мне передал Лиссим, лондонскому специалисту-технологу, у меня есть полные химические анализы пигментов, которыми она пользовалась. Так что я могу любую работу с ними сопоставить. И кроме того, когда у вас есть палитра, вы берете любую работу художника и подносите к палитре. Это, конечно, субъективно, но, если у вас есть глаз, вы немедленно видите, подлинная работа или нет. Я обожаю палитры, я хотел бы когда-нибудь сделать выставку палитр. Кроме того, надо работать с рентгенами, но их у меня, к сожалению, не очень много. Ведь раньше работы Экстер мало интересовали музейных исследователей.

— Как вы считаете, удастся ли справиться с потоком подделок русского авангарда в целом?

— С делом выставки в Туре полиция, я думаю, разберется довольно быстро. Я думаю, что эта история может иметь влияние на всю ситуацию на рынке. Я вижу подделки работ Натальи Гончаровой и Михаила Ларионова на аукционах, не говоря уже о Малевиче. Когда появляются деньги, можно купить людей и их молчание, финансировать фальшивые книги. Сейчас, при компьютерной технике, фальсификаторы заходят очень далеко: я сам видел фальшивые фотографии со старых выставок, когда в старое фото инсталлируется якобы висящая на стене картина. Мне даже показывали, как легко это делается. Я видел обрезанные до формата 4 х 5 см негативы, которых не было в 1920-х годах. Но на фальшивых работах настоящая история искусства не может строиться. Это опасная зараза.

L’article sur le site de Vlast’
Журнал «Власть» № 16-17 (819-820) от 27.04.2009